Какие ассоциации возникают у вас со словом «таран»? Столкновение в воздухе, Петр Нестеров, ночной бой Талалихина, пылающий самолет Гастелло – не так ли? Но таран – это метод ведения боя, который применялся не только в воздухе, но и на земле. В частности, танковый таран – это не из ряда вон выходящий случай, а широко распространенный и отработанный тактический прием.
Воздушный таран — довольно сложный маневр: в большинстве случаев, особенно при прямых столкновениях, разбиваются оба самолета, и лишь изредка нападающему летчику удается спастись, выпрыгнув с парашютом. Уникальным мастером воздушного тарана был, в частности, Борис Ковзан, в 1941—1942 годах сбивший тараном четыре самолета противника и в трех случаях сумевший успешно возвратиться на базу (впрочем, в четвертом бою он тоже выжил, поскольку его выбросило из кабины горящего Ла-5 и он успел раскрыть парашют).
Наземный таран, безусловно, не несет такой опасности. Его основное назначение — вывести из строя вражескую технику; экипаж атакуемой машины чаще всего при столкновении выживает. В первую очередь нападающий при танковом таране стремится повредить самый уязвимый элемент танка соперника — ходовую часть, чтобы обездвижить врага. При этом водитель танка должен иметь серьезный опыт — в том числе для определения возможностей собственной машины. Потому что при наземном таране — в отличие от воздушного — сохранение своего танка в целости считается нормой, и если в результате столкновения обездвижены обе машины, это можно отнести к ошибке нападающего. Итак, тактика.
Танк в танк
Несмотря на то что бронированная техника широко использовалась уже в Первой мировой войне, официально зафиксированных случаев танкового тарана до 1936 года не было. Отчасти это объясняется низкими рабочими скоростями бронеавтомобилей и танков раннего периода: толковый таран на скорости 6−10 км/ч сделать невозможно.
Первым такую тактику применил 29 октября 1936 года командир танкового взвода испанской республиканской армии... Семен Кузьмич Осадчий. Да, как ни странно, международное участие в Гражданской войне в Испании было достаточно широким; СССР предоставил республиканской стороне значительное количество техники и оружия, плюс более 2000 советских солдат сражались в 1936—1939 годах под испанским небом. Лейтенант Осадчий, выпускник бронетанковой школы, принимал участие в одном из крупнейших танковых боев того времени, сражении при Сесенье, под командованием полковника Поля Армана (к слову, также советского офицера, чье французское имя объясняется тем, что в детстве он с семьей жил во Франции). Именно во время этого боя Осадчий нестандартным маневром направил свой Т-26 на танкетку Carro CV3/33 и опрокинул ее, столкнув в кювет. Это событие и стало первым зафиксированным историей танковым тараном.
Здесь стоит отметить, что маневр Осадчего, как и первые танковые тараны Второй мировой, был спонтанным и остроумным решением, возникшим непосредственно в ходе напряженного боя. Никакой тактики и теории танкового тарана на тот момент не существовало — она появилась значительно позже.
Известный репортажный кадр из немецких хроник: 18 октября 1941 года советский танк Т-34 21-й танковой бригады таранил самоходную артиллерийскую установку StuG III 660-й батареи штурмовых орудий. На снимке немцы вскрывают советский танк, чтобы взять экипаж в плен.
Впрочем, Осадчий интуитивно последовал методике, впоследствии многократно проверенной на поле боя. В воздушном сражении на более легком и юрком самолете выгодно таранить машину менее поворотливую и тяжелую. В наземном же бою явное преимущество имеет тяжелая бронетехника, поэтому львиная доля танковых таранов была произведена на тяжелых танках против легких танкеток, орудий, стоящих на аэродроме самолетов и прочих объектов относительно малой массы.
Интересно, что первый таран Великой Отечественной войны произошел в первый же ее день — 22 июня 1941 года. Тяжелый танк КВ-1 под командованием 22-летнего лейтенанта Павла Гудзя (впоследствии он станет знаменитым танкистом-асом и дослужится до генерал-полковника) столкнулся с немецким Pz Kpfw III, сбил гусеницу и столкнул противника в кювет, опрокинув на бок. В том бою взвод Гудзя уничтожил пять танков и ряд бронемашин противника, сам лейтенант получил орден Красного Знамени, но именно первый танковый таран в ВОВ выделил сражение 22 июня из общего ряда многочисленных боев первых дней войны.
Танк против поезда
Удивительно, но история знала ряд случаев, когда танк успешно таранил заведомо более тяжелый и мощный объект — бронепоезд. Наиболее известен инцидент, произошедший 25 июня 1944 года на станции Черные Броды недалеко от Бобруйска. Немецкий бронепоезд стоял на станции, мощным огнем сдерживая наступление танкового подразделения. В один из танков — Т-34 под командованием Дмитрия Комарова — попал снаряд; заряжающий и командир орудия были ранены, а башня повреждена. Выгрузив раненых, Комаров и механик-водитель Михаил Бухтуев направили танк непосредственно на бронепоезд. По пути танк снес два легких орудия, уничтожил ряд немецких солдат (Комаров продолжал огонь из пулемета), а затем на полной скорости, объятый огнем от очередного попадания, врезался в бронепоезд, уничтожив три орудийные площадки и обездвижив рельсовую машину-убийцу. Бухтуев при столкновении погиб, Комаров же остался в живых и через несколько недель вернулся на фронт, где пал смертью храбрых осенью того же года. Немцы, потеряв бронепоезд, вынуждены были отступить, оставив станцию.
Теория и тактика
С течением войны из спонтанных действий танковый таран перешел в разряд заранее планируемого маневра. Наиболее эффективным методом стал таран танком вражеского орудия. Объясняется это легко: в достаточно компактное орудие крайне сложно (даже точнее — невозможно) попасть снарядом, тем более во время движения, а при остановке танк сам становится мишенью. Таким образом, появилась более или менее эффективная наступательная тактика: танк постоянно находился в движении, затрудняя врагу наведение, и успевал добраться до орудия и его расчета раньше, чем то производило второй или третий прицельный выстрелы. Лобовая броня тяжелого КВ (впрочем, отчасти это касалось и Т-34) была практически неуязвима для большинства немецких орудий — это привело к нескольким прецедентам, когда советский танк успешно добирался до расположения вражеской батареи или, например, движущейся колонны легкой техники и банально «катался» там, давя и тараня все, что попадалось под гусеницы. Подобных атак колонн зафиксировано несколько на протяжении всей войны. Преднамеренные тараны обычно завершались уничтожением танка, но до этого момента он успевал «забрать с собой» до четырех-пяти единиц вражеской техники, не говоря уже о легком оружии вроде минометов.